Эти доктора знают, что, если их результаты не устроят компании заказчиков, для нихсамих ставится под сомнение вероятность их работы в будущем. Не трудно себе представить, как работает вся эта коммерческая структура. Часто предполагается, что университетские лаборатории все же отличаются своей честностью, что они являются свободными от прибылей, которые текут от преступной науки. Правда, однако, заключается в том, что деньги так же громко заявляют о себе в университетских кампусах, как и в любом другом месте. Касательно обзорных исследований, проводимых FDA, рассказывает доктор Брэйтвэйт: “Как можно предположить из предшествующих обсуждений, контрактные лаборатории на службе у спонсоров снимают с себя ответственность за качественные исследования, и имеют худший показатель GLP [Правильных Лабораторных Методов], чем даже спонсорские лаборатории. Худший показатель из них, однако, демонстрируют университетские лаборатории. Нужно быть чрезвычайно осторожным в этом обнаружении, поскольку лишь пять университетских лабораторий задействовано в этих исследованиях. Тем не менее, мы должны отклонить любое автоматическое предположение, что те университетские исследователи, предположительно, не имеющие корыстных мотивов, могут тем или иным образом повлиять на исследовательские стандарты”.1 1. Braithwaite, стp. 54. 2. Арабелла Мелвилль и Колин Джонсон, Вылеченный до смерти; Эффекты Отпускаемых по рецепту лекарств (Нью-Йорк: Stein and Day, 1982), стр. 119. Следы коррупции приводят нас в само FDA. Исследование, проведенное USA TODAY, вскрывает тот факт, что половина экспертов, нанятых для того, чтобы убедить государство в безопасности и эффективности медикаментов, имели финансовые связи с фармацевтическими компаниями, что прямо влияло на ихзаключения. В сообщение утверждалось: “Эти эксперты нанимаются для того, чтобы посоветовать Администрации Еды и Лекарств какие медикаменты должны быть опробованы для дальнейшей продажи, что должны предоставить заинтересованные фирмы и какие исследования препаратов должныбыть произведены. Предполагается, что эти эксперты должны быть независимыми, однако USA TODAY обнаружила, что в 54% случаев эти эксперты имели прямой финансовый интерес в одобрении того или иного препарата или в рассмотрении того или иного вопроса. Эти конфликтные случаи включают в себя помощь фармацевтическим компаниям в разработке препарата, а вовсе не помощь комитетам FDA, призванным произвести свой суд над препаратом. Как правило, конфликтные случаи связаны с получением грантов, гонораров за консультации, а также интересы собственности.”2 Давайте теперь сфокусируем все это на проблеме рака. Наука может быть использована не только для того, чтобы продвигатьна рынок сомнительные препараты, но и для того, чтобы останавливать продвижение лекарств, которые приносят пользу -поскольку эти лекарства могут составить потенциальную конкуренцию фармацевтической индустрии, контролирующей процесс одобрения тех или иных лекарств. Противоречия, окружавшие анти-раковый препарат Д-ра Эндрю Айви под названием Кребиозен, -хороший пример для исследования этого феномена. Прежде чем скрестить шпаги с FDA в начале 60-х, Д-р Айви был широко признанным по всей стране специалистом в области медицины. Находясь на посту главы Отдела Клинической Науки Университета Штата Иллинойс, он подготовил 350 кандидатов для прохождения ступеней Доктора Философии и Кандидата Наук. Он был американским представителем на Нюрнбергском Процессе в Германии после Второй Мировой Войны. Американская Ассоциация Медиков наградила его бронзовой, серебряной и золотой медалями в знак признания его заслуг в области медицины. Он написал около тысячи статей, опубликованных в медицинских и научных журналах. Фактически, само FDA вызывало его на суды в качестве эксперта для медицинских заключений. Но стоило ему начать развивать неортодоксальный подход в области раковой терапии, в одночасье он был объявлен “шарлатаном”. Во время слушания судебного дела Доктора Айви, перед судом было зачитано письмо, написанное доктором из Индианаполиса. В этом письме доктор утверждал, что он лечил пациента с различными опухолями, и биохимический анализ тканей показал, что опухоли были злокачественные. Доктор заявил, что он получил Кребиозен из лабораторий Д-ра Айви и прописал его, но он не дал ничего хорошего. Будучи вызван для дачи свидетельских показаний, однако, доктор отвечал вяло и неопределенно. Под перекрестным допросом он в конце концов сломался и подтвердил, что никогда не лечил такого пациента, не проводил никакого биохимического анализа и не прописывал Кребиозен. Вся история была фальшивкой. Почему же он давал ложные показания? Он ответил, что один из агентов FDA написал это письмо и попросил его поставить подпись. Он сделал это, поскольку хотел помочь агентству положить конец мошенничеству.3 В сентябре 1963 FDA выпустило отчет, где утверждалось, что у Кребиозена те же свойства, что и у креатина, простого вещества, содержащегося в каждом гамбургере. Чтобы доказать это, они сделали фотографическое наложение спектограмм Кребиозена и креатина, практически полностью перекрывающих друг друга. Все это было напечатано в журнале Life и других массовых изданияхв качестве “несомненного доказательства”, что Кребиозин бесполезен. Когда Сенатор Пол Дуглас посмотрел на эти спектограммы, он что-то заподозрил. Поэтому он попросил Д-ра Скотта Андерсона, одного из главных авторитетов страны по спектограммам, проделать свое собственное исследование. Используя стандартные техники анализа, Д-р Андерсон нашел 29 различий между двумя веществами. Там было 16 химическихи цветовых отличий. Версия, которую FDA предложила прессе, намеренно сдвинула при наложении две спектограммы для большего эффекта похожести, но когда они были поставлены в правильное положение, обе они расходились как день и ночь.4 1. Braithwaite, стр.82. 2. “FDA advisers tied to industry”, USA TODAY, сент.25, 2000, стр. 1А. 3. Garrison, стр. 134-135. 4. он же, стр. 278-280 Тактика, используемая против Лаэтрила, впечатляет своей непорядочностью еще больше, чем в случае с Кребиозеном.